«Нежинская рябина. Вне конкуренции. Высшего качества. Продается везде», - написано на рекламном листе Поставщика Двора Его Императорского Величества Торгового Дома П.А. Смирнова, что у Чугунного моста. Этот экспонат мы обязательно показываем посетителям нашего Музея во время экскурсий.
Однажды Петру Арсеньевичу Смирнову, как вспоминал его сын Владимир, «попалась исключительная по своим вкусовым качествам сладкоплодная рябина, которую привезли из села Невежина. Интуиция и вкус его не обманули. «Нежинская рябина», созданная отцом, моментально завоевала сердца не только российских граждан, но и иностранцев.
Однако Петру Арсеньевичу одного лишь создания замечательного произведения было мало – надо было еще и конкурентов сбить со следа.
Обратили внимание: рябину привезли из Невежина, а водка называется «Нежинская»? Так вот: жил, по преданию, в селе Невежине под Суздалем известный печатник Андроник Невежа, продолжатель дела Ивана Федорова; он-то и вывел этот сорт рябины. Понятно, что Суздаль почти что под боком: набегут туда конкуренты! И Петр Арсеньевич назвал напиток «Нежинским» – пускай бегут в Нежин! А там, кроме огурцов, ничего и нет».
Петр Арсеньевич Смирнов родился 9 (21) января 1831 года, 190 лет назад, в семье крепостного крестьянина Ярославской губернии. «Свои «университеты» он прошел, работая с семи лет мальчиком на побегушках в ренсковом погребе своего дяди, Ивана Смирнова, на Варварке», - писал в своих воспоминаниях Владимир Петрович Смирнов. «Крутился как волчок: подметал полы, надраивал самовары, мыл посуду, чистил приказчикам сапоги и носился не жалея ног по Москве, выполняя различные поручения». «Потом был половым и приказчиком у своего отца, Арсения Алексеевича. Когда подрос, начал свое дело. Вот и вся учеба».
Качество – вот один из залогов успеха Петра Арсеньевича Смирнова. Недаром он называл свои напитки произведениями. Если вода, то только мытищинская. Сам пробовал водицу из каждой дубовой бочки, которые привозили на завод, где работало сначала всего 9 человек. «Хороша мытищинская!» - восклицал. А если не понравилась, то круто заворачивал назад бочки. В конце XIX – начале XX века по Москва-реке плыли длиннющие баржи с надписью на огромных емкостях: «Лучшая вода для Смирновской водки» - так выросло производство фирмы Смирнова.
Если ягоды – то первосортные. Раз в году Замоскворечье, да и всю Москву охватывал ягодный бум. «С раннего утра до глубокой ночи к нам на завод непрерывным потоком тянулись из пригородов Москвы возы, нагруженные свежими ягодами», - писал В.П. Смирнов. Петр Арсеньевич сам проверял качество ягод. И всегда пытался отыскать что-то новое. И нашел – чудесную сладкую рябину из села Невежина! «Сбором невежинской рябины для нашего завода были заняты сотни людей, а на самом заводе ее ощипкой и промывкой фильтрованной водой – около 700 человек. До 2000 бочек доходил выпуск напитка», - вспоминал Владимир Петрович.
Он и работников так нанимал – искал «не просто специалистов, которым можно доверять, и которые будут работать не за страх, а за совесть, а таких, которые могли предложить какую-нибудь новацию»! Не важно, касалось ли это технического оснащения или новинок продукции. Он умел пробуждать в людях деловую сметку.
П.А. Смирнов понимал, что новые продажи и поступления оборотных средств можно было обеспечить только за счет расширения дела. Продукцией фирмы Смирнова торговали в Москве и в знаменитом «Мартьяныче», и в «Яру», и в «Стрельне», и в «Ливадии», в ресторанах и трактирах Тестова и Глухова, во всех крупных ренсковых погребах Варварки, Ильинки, Замоскворечья, на Болотной, Мясницкой, Арбате, Сретенке, в Охотном ряду, на Неглинной, в Брюсовом переулке, в Большом Кисельном, в Столешниках. И это был только первый шаг – он всегда расширял географию продаж.
Ассортимент продукции был обширен – около четырехсот названий! А какие названия были у смирновских напитков! Газеты того времени писали, что «они звучат как песня, поэтому и пьются они, как песни поются». Наливки, настойки, водки, бальзамы - «Рябиновая», «Вишневая», «Малиновая», и «Рябиновая на коньяке», «Брусничная», «Яблочная». Но более всего популярны были «новости» - например, ликеры, крем «Мартиник», «Рог изобилия», «Народный».
Однако Петр Арсеньевич «обращал внимание не только на увеличение количества выпуска напитков, расширение ассортимента, но и на качество самой рекламы, поскольку только она была способна привлечь покупателя». Он лично участвовал в создании большинства красочных этикеток смирновской продукции.
А как он умел рассказать о своих напитках! «Нет, мой батюшка был настоящий поэт!», - считал сын Петра Арсеньевича. «Водка – наивкуснейшая! Благородная ее горечь способствует аппетиту!», - расхваливал Петр Арсеньевич водку «Охотничью» - Она позволяет мозгу очиститься, а русской храбрости – взыграть. Охотник – храбрейшее из живых существ, он всегда рискует, он – один на один с дикой природой!» Только пить ее надо умеренно, тогда она раскрывает лучшие свойства русской души: общительность, любвеобильность, мягкосердечие. Сам Петр Арсеньевич никогда не пил, но вкус смирновских напитков мог спокойно отличить от других – «сказать какой у конкурента закуплен спирт, правильно ли сделана очистка, какая использована вода, откуда она привезена».
Ну, а если свою продукцию Петр Арсеньевич называл произведениями, то и посуда для произведений должна быть соответсвующая. «У смирновских посуд был весьма необыкновенный, порой причудливый вид. Горькая водка «Сибирская», к примеру, продавалась в сосудах в виде черного и белого медведей, посуда для «Северной» называлась «Карась» и была, пожалуй, похожа на карася; коньяки, ликеры продавались в графинах и кувшинах самых разных форм; бальзамы – в глиняных кувшинах». Бутылки был разные: «с зауженным низом или верхом, вытянутым или укороченным горлышком, демонстративно худощавые или, наоборот, с приятной полнотцой»; разноцветные: золотисто-янтарные, светло- или темно-зеленые, черные или покрытые разноцветным опылением .
Каждый винзаводчик хотел отличиться своей посудой. И конкурент Смирновых Шустов использовал посуду в виде медведей. Но «его медведи вытягивали передние лапы вдоль туловища, а у Петра Арсеньевича они держали их скрещенными на груди. Представьте себе: в такой позе зверь казался более миролюбивым, а это тоже играло свою роль – душа страждущего непрояснима!», - писал В.П. Смирнов.
Триумфом Петра Арсеньевича стала Всероссийская промышленно-художественная выставка в Нижнем Новгороде 1896 года, на которой Товарищество Петра Арсеньевича представляла роскошная витрина в виде большой триумфальной арки на четырех колоннах, вся украшенная трехцветными бутылками - белыми, синими и красными - под триколор русского национального флага. «Эти бутылки внутри имели лампочки накаливания. Когда пропускался электрический ток, бутылки эффектно освещались. Всех бутылей с лампами было около 3000 штук!» Это была идея Петра Арсеньевича – он был большой художник!
«…В жизни мой батюшка был образцом ответственности и порядочности. Не знаю ни одного случая, чтобы он нарушил данное им слово. Не помню, чтобы он обманул кого-то из семьи – супругу ли, детей ли. Никогда я не видел его пьяным или в гневе. Не ругался он и бранными словами. Я помню его неизменно строгим, затянутым в черный фрак или сюртук», - такую характеристику дал Петру Арсеньевичу его сын Владимир. Петр Арсеньевич много занимался благотворительностью. Главное для него было: не стоять на месте - двигаться вперед, всегда делать что-то новое!
… А на обратной стороне рекламного листа из коллекции нашего Музея – ноты вальса «Над волнами». Кто сможет сыграть в честь юбилея Петра Арсеньевича Смирнова?
Исп. литература: В.П. Смирнов. «Русский характер».