Арманды

Владельцы ткацко-красильных фабрик в России, выходцы из Франции, широко известные своей благотворительной деятельностью и меценатством.

Бурное развитие промышленности и предпринимательства во второй половине XIX века естественным образом привело к появлению прослойки состоятельных людей. В этой среде выявились образованные, отзывчивые натуры, понимающие общественные проблемы страны, обладающие тонким чувством красоты и милосердия. Благотворительность стала заметным явлением.

Родовое гнездо семьи Арманд — подмосковное Пушкино. Первые Арманды прибыли в Россию после Великой французской революции и основали ткацкое и красильное производство в селе Пушкино Московской губернии. Торговый дом, а затем и товарищество «Евгений Арманд с сыновьями» стали главными работодателями для населения в этом регионе. Обе фабрики входили в десятку крупнейших промышленных предприятий Московской губернии того времени как по численности работающих и торговому обороту, так и по уровню оснащения технологическим оборудованием. Товарищество получало заказы для нужд российской армии.

Семья Арманд, веря в перспективность и успешность своего дела, основанного на кропотливом труде, заботилась об увеличении числа наследников, способных продолжить начинание предков. У первых владельцев (с 1853 года) ткацко-красильных фабрик в Пушкино — Евгения Ивановича Арманда и его жены Марии Францевны (урожденной Пашковской) родилось трое сыновей: Евгений, Адольф и Эмиль. Старший сын Евгений стал продолжателем дела отца — председателем правления товарищества, при участии своих братьев.

В XIX веке в Москве, в среде передовой интеллигенции появилась потребность в создании музея искусств при Московском университете, по подобию многих музеев в столицах европейских государств. Одним из главных носителей идеи строительства такого музея был профессор Московского университета Иван Владимирович Цветаев.

В 1898 году был организован комитет по устройству музея, в который вошли многие представители промышленников, купцов, банкиров и царской фамилии. Для постройки здания музея необходимы были огромные средства. Труднейшую работу по их собиранию взял на себя профессор Цветаев.

В своем дневнике за 1898 год Иван Владимирович пишет: «В последние дни перед закладкою, когда на Музей сыпались пожертвования со всех сторон, казначей Комитета Шульц сообщил мне, что член-учредитель Комитета Адольф Арманд передал ему 3000 рублей. Имя Арманд одно из лучших в коммерческой Москве, репутация фабрики их в Пушкине такого высокого качества в смысле устройства быта рабочих, платой, школой, гигиеническим помещением, больницей, что мне казалось внесение 3000 рублей на устройство Музея членом-учредителем Комитета каким-то недоразумением.

Встречи с Адольфом Евгеньевичем Армандом в заседаниях Комитета произвели на меня впечатление, что этот человек очень любезный, скромный, не позволяющий себе важничать и резонировать по купецки…

На другой же день я решился поехать к нему в Пушкино. Дела не позволили выбраться из Москвы ранее 8 часов вечера. Поезд прибыл туда уже, когда было темно. Дом Армандов оказался верстах в двух от вокзала… Ворота фабрики были уже заперты. Однако, нам отворили. Подъезжаем к дому нашего Арманда (домов три по количеству братьев), в окнах темно, лишь в одном окне огонь. Позвонили, вышла служанка и сказала, что господа легли уже спать. Что тут было делать? Тут выручила та же служанка вопросом: «Да кто Вы будете?» Я назвал своё звание и имя. «Ах, вчера и эти дни слышала, это у вас был царь? Подождите, я пойду, доложу. Хозяин ещё не спит, у него в спальне огонь». Через 2–3 минуты меня позвали в дом… Адольф Евгеньевич облёкся в чёрный сюртук и вышел очень любезный. Я извинился за столь поздний визит. «А я ложусь в 9 часов, — ответил он мне, потому что в 5 часов утра я вхожу к рабочим на фабрику».

Через три-четыре дня после беседы Арманды заявили официально Комитету о решении внести 30 тысяч рублей (серебром). Так один из видных залов 1-го этажа, прямо напротив вестибюля, так называемый «Антикварий», стал «принадлежать» братьям Армандам и получил имя их отца.

31 мая 1912 года Музей изящных искусств имени императора Александра III при Императорском Московском университете (ныне Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина) был торжественно открыт при огромном стечении гостей. Многие члены семьи Арманд были в числе приглашенных, в том числе и 9-летний Марк Федосов (отец автора повествования).

Более сорока братишек и сестренок младшего поколения семьи Арманд возбужденно бегали по залам музея, шныряя между многочисленными гостями и родителями. Ныряя в «Золотые врата», ведущие из «Итальянского дворика», дети попадали в зал, построенный на средства своих дедушек.

Проходя сегодня по залам этого дворца красоты и гармонии, никто не знает соучастников его создания. Современные руководители музея «стесняются» оповестить посетителей о лицах — жертвователях прошлого, внесших на века свой бескорыстный вклад в отечественную культуру. Так, наибольшую память, как благотворитель и соучастник всех работ по созданию музея, оставил о себе Ю. С. Нечаев-Мальцов — владелец Гусь-Хрустальных текстильного, стекольного и бумагоделательного заводов. Он в итоге пожертвовал более двух миллионов рублей золотом.

Первые годы ХХ века в России ознаменовались ростом революционных настроений, особенно среди молодежи. Некоторые молодые отпрыски из семьи Арманд тоже были втянуты в эти эмоциональные передряги с желанием «перевернуть мир».

Жена одного из старших сыновей Евгения Евгеньевича Арманда — Александра, знаменитая впоследствии революционерка, француженка Инесса Арманд (урожденная Стефан), была наиболее активна в борьбе с самодержавием.

В 1907 году царское правительство ссылает Инессу Арманд в г. Мезень Архангельской губернии. Семейная жизнь Александра и Инессы прервалась, несмотря на то, что у них уже родилось четверо детей. Новые романтические отношения складываются у Инессы с младшим братом Александра — Владимиром, который, сочувствуя взглядам Инессы, отправился в северные районы, ближе к месту ее ссылки. Он, будучи студентом биофака МГУ, оказывается служащим Мурманской биологической станции, которая изучала флору и фауну Ледовитого океана. Вскоре Владимир Арманд тяжело заболел и, несмотря на лечение в Швейцарии, скончался в 1909 году.

Е. Е. Арманд в память о сыне пожертвовал 10 тыс. рублей, на которые было построено третье здание Мурманской биологической станции, что дало возможность приезжать туда петербургским и московским студентам.

Бурное начало ХХ века в России дополнилось новым ужасным бедствием. В 1914 году началась Первая мировая война. Московское высшее техническое училище, с которым теснейшим образом были связаны некоторые члены семейства Арманд, подготавливает инженеров и техников для отправки на фронт. В 1915 году семья Арманд утверждает при МВТУ стипендию для студентов в размере 2000 рублей.

На высоком берегу подмосковной р. Учи, у старинного богомольного тракта на пути в Сергиев Посад, возвышается церковь святителя Николая, построенная в XVII веке. За более чем 70-летний период проживания и работы в Пушкино многих ветвей семьи Арманд почти все рождения детей, внуков, правнуков, венчания, отпевания усопших происходили в Никольской церкви. Многие пожертвования были сделаны в пользу этого храма.

Праправнук Е. И. Арманда
Вс. М. Егоров-Федосов
Подготовил Сергей Тюрин, ТПП-Информ

Жан-Луи Арманд (1786 — 1855 в Москве) появился в России в конце XVIII века вместе с отцом Полем Армандом и матерью Анжеликой Карловой (1765 — 1813 в Москве).

Причины переселения французов в Россию в то время типичны: бегство от террора Великой Французской Революции, или чисто коммерческие интересы, т. е. желание заработать на жизнь в этом холодном бескрайнем пространстве загадочной России, где дешевый наемный труд и огромные сырьевые запасы.

До сих пор не удалось найти достоверных материалов о том, как семья Арманд, да и многие другие, оказались в России. Зато сохранились семейные предания, передаваемые вот уже более двухсот лет из поколения в поколение. Первое, самое прозаичное из них, которое мы находим в неопубликованных воспоминаниях Давида Львовича Арманда, утверждает, что Поль Арманд был зажиточным нормандским крестьянином и сочувствовал роялистам. Французская революция сильно подорвала его благосостояние, и он, осев в Париже, открыл строительную мастерскую. Там он женился на эльзаске Анжелике Карловой.

Прослышав, что в России императрица Екатерина II создает благоприятные условия для приезжающих французов, пострадавших от революции, он решил построить свою коммерцию на торговле французскими винами в России.

Однажды зафрахтованный им корабль с вином потерпел крушение в Бискайском заливе, и это разорило семью Арманд. Но настойчивый Поль продолжал начатое дело. Вскоре произошло новое событие — началась война Наполеона против России.

Англия, вечный соперник, а временами и враг Франции, объявила блокаду французским кораблям и товарам, желая экономически задушить революцию.

Очевидно, у Поля Арманда сложились хорошие коммерческие связи в портах доставки французских вин, и может быть поэтому его внук и правнук были записаны в купеческую гильдию портового города Ейска.

Некоторые утверждения в записях Д. Л. Арманда не соответствуют более поздним обнаруженным свидетельствам о жизни первых Армандов в России. Например, Поль Арманд не погиб. После ухода армии Наполеона он остался в Москве и прожил в ней оставшуюся часть жизни. Он похоронен на Введенском кладбище.

Факт высылки 40 «подозрительных иностранцев» из Москвы в Нижний Новгород генерал-губернатором Ф. В. Ростопчиным подтверждается многочисленными опубликованными воспоминаниями историков.

Очевидно, среди них находился и самый старший из семьи Армандов — Поль, ему в ту пору было 52 года (фотографии его в семье Армандов не сохранилось).

Второе, более романтическое предание, переданное устно автору этих строк Светланой Александровной Крылатовой, потомком семьи Куртенер (во время встречи потомков купеческих родов в помещении бывшего Купеческого клуба на Малой Дмитровке в 1990 году) повествует:

«Свершилась Великая Французская Революция 1789 года. Начались гонения на представителей дворянских семей Франции. В их числе оказались и семья маркиза(?) Де Куртенэ. Глава этой семьи по имени Франсуа был членом Академии Художеств в Париже. Он был выходцем из Страсбурга (главного города провинции Эльзас, предмета вечного спора о принадлежности Франции или Германии).

Собрав самые ценные свои произведения и снарядив кареты, Франсуа с семьей Поля Арманда спешно покинул Францию в направлении России. Проезжая через границы, преодолев все препоны на таможнях и ужасные русские дороги, добрались наконец до Москвы. Первое время они совместно обустраивались на снимаемых квартирах, но в дальнейшем их деятельность пошла по различным направлениям».

Это семейное предание семьи Куртенер показывает, что по общественному положению семьи Арманд и Куртенер были близки. Правда прямые доказательства этого статуса еще предстоит искать.

Заметим, что в книге Ф. Тастевена упоминается время появления Франсуа Куртенэ в России — 1793 — 1794 гг. — года казни короля Франции Людовика XVI и событий, связанных с этим.

Жан-Луи Арманд, от первого брака с Елизаветой Осиповной (1788 — 1817) (?), все называли ее Сабиной, имел сына Евгения рождения 1809 г., от которого далее пошли многочисленные потомки разных уровней.

От второго брака Жана-Луи с Мари-Барб, урожденной Колиньон (1780 — 1872) родилась дочь Софья, вышедшая впоследствии замуж за шведа Осипа Гекке (по другим источникам Хекке).

Из материалов Ревизской сказки Московской купеческой управы за 1811 г. следует, что в 3-ю гильдию Московского купечества были вписаны Жан-Луи Арманд 24 года; у него сын Луи-Жен — 2 года 10 месяцев (прибыли в 1807 году декабря 24 дня) из иностранцев французской нации; жители Мясницкой части в доме господина Толбухина. У него жена Елизавета Осиповна 24 года и дочь Елизавета 4 года.

Также в 3-ю гильдию был вписан купец Павел Арманд 49 лет (прибыл в 1808 г. марта 16 дня) из иностранцев французской нации; житель Мясницкой части в доме г. Толбухина. У него жена Анжелика Карлова, 44 года.

Анализируя факт высылки группы иностранцев (в том числе и Арманда-отца) из Москвы в 1812 г. Ф. Ростопчиным, можно сделать осторожный вывод, что к такому исходу привели, помимо некоторой, может быть, вольнодумности высказываний Поля Арманда, очевидно и другие причины.

Еще во времена Екатерины II, помимо восхищения французской парфюмерией и модами, часть русского общества была раздражена нововведениями иностранцев: в уличных играх, шарадах, рифмах, фантах и т. д.Злой Растопчин писал о французах: «… они поглощены мыслями о роскоши и тщеславии».

А вольнодумство иностранцев и их непокорность резко критикует лейб-медик Екатерины II Рожерсон (сам являвшийся иностранцем, хотя бы по происхождению): «Эти эмигранты подобны чуме, повсюду, где только они появляются, они грызут руку, которая их кормит».

В эту цепочку нелестных высказываний об иностранцах мог вписаться тот факт, что на передовых позициях французских и русских войск рядом с Москвой, как утверждает писатель Н. Дубровин в книге «1812 год в письмах современников»:

«Генерал Корф (Федор Карлович, барон, русский генерал-адъютант, 1774 — 1826) человек достойный уважения и веселого нрава, на сих днях встретился на аванпостах с генералом Армандом. Разговор этот скоро привел к миру:

— Мы, право, очень устали от сей войны, дайте нам паспорт (имеется в виду документ о заключении мира на конкретных условиях данного времени), так мы и уйдем — сказал генерал Арманд.

— О! Нет генерал — отвечал Корф, вы пожаловали к нам незваные, так и уходить вам по „французскому образцу“ не откланиваясь.

— Но в самом деле, — сказал генерал Арманд, — не жалко ли, что две нации, уважающие одна другую, ведут истребительную войну; мы принесем извинения в том, что были зачинщиками, и охотно согласимся помириться на прежних границах.

— Так, — отвечал генерал Корф, — мы верим, что вы научились в последнее время иметь к нам уважение, но могли ли бы вы и впредь, генерал, уважать нас, если бы мы вас допустили до того, чтобы уйти с оружием в руках?

— Parbleu (черт возьми, фр.), — сказал Арманд, — видно нечего говорить с вами более о мире и не удастся нам в том согласиться».

На этом встреча закончилась, но сходство фамилий (или дальнее родство) главы семьи и французского генерала могло сыграть решающую роль в высылке Поля в Нижний Новгород и Макарьев.

Приведу некоторые сведения о генерале Арманде, почерпнутые из Всеобщего гербовника Французской империи, изданного в Париже в начале 1812 года:

Арманд — полковник 22-го пехотного полка линейных войск, (очевидно во время русской кампании он получил звание генерала), кавалер ордена Почетного Легиона. Барон Империи.

Вот описание герба барона Арманд (перевод с французского).

На лазурном поле, слева направо изображена золотого цвета рука в латах, держащая развернутое знамя, также золотого цвета; рядом расположены две серебряные пальмы и боевой военный кинжал в красном поле.

Евгений Иванович (Луи-Эжен) Арманд (1809 — 1890, с. Пушкино), внук Поля Арманда, первым из семьи почувствовал преимущества производственной деятельности по сравнению с торговлей (модными товарами) и создал технологическую линию для производства компонентов химических средств, применяющихся в процессе отделки и крашения тканей. Заводик-мастерская, где применялась эта линия, находился на Ново-Басманной, д. 23. Это было самое начало 40-х годов XIX века. Позже Евгений Иванович работал мастером по ткацкому и красильному делу на фабриках Подмосковья (по воспоминаниям Д. Л. Арманда — в с. Ивантеевке).

В 1853 г. Евгений Иванович приобрел ткацко-красильную фабрику в с. Пушкино Московской губ. Прежний владелец француз Фавар, то ли из-за недоразумений с властями, то ли из-за жизненных обстоятельств, продал фабрику. Французское сообщество (колония) в Москве посодействовало Арманду в покупке.

Евгений Иванович решительным образом реконструирует фабрику, строит каменные корпуса вместо деревянных, покупает новое оборудование, резко расширяет номенклатуру выпускаемых тканей и увеличивает объемы производства.

В связи с этим разрастается и рабочий поселок вокруг фабрики, строятся дороги, дома-общежития с отдельными квартирами для мастеров, больницы, детские сады, магазин, школа, читальня и т. д.

Купец 1-й гильдии, мануфактур-советник, за участие в международных выставках он неоднократно награждался орденами и привилегиями — трижды высочайшим соизволением ему дозволялось употреблять государственный герб России на рекламе, документах и товарах.

Жена Евгения Ивановича — Мария Францевна урожденная Пашковская (1819 — 1901) католичка, полька по национальности.

На богомольном тракте из Москвы в Троице-Сергиеву лавру в с. Пушкино на высоком берегу р. Учи возвышается церковь Св. Николая. Этот храм является свидетелем и участником многих семейных вех жизни Армандов.

Здесь рядом с построенной Армандами богадельней похоронен Евгений Иванович с супругой и многие их родственники.

Дети Евгения Ивановича Арманда и правнуки первопоселенца в России Поля Арманда родились в Москве. Они были совладельцами торгового дома «Е. Арманд с сыновьями» и двух текстильных фабрик в подмосковном с. Пушкино. Владели домами в Москве и имениями в Подмосковье, были членами благотворительных общественных организаций.

Братья учились в московских гимназиях, а высшее образование получили во Франции и Германии, в основном по текстильному делу и крашению тканей.

Евгений Евгеньевич с женой Варварой Карловной, урожденной Демонси стали основоположниками центрального ствола генеалогического древа Армандов. У них было 12 детей: Анна (1866 — 1932), Мария (1868 — 1942), Александр (1870 — 1943), Вера (1871 — 1942), Николай (1872 — 1936), Владимир (1874 — 1875), Евгения (1876 — 1920), Борис (1878 — 1920), Софья (1881 — 1941), Сергей (1882 — 1945), Варвара (1882 — 1966), Владимир (1885 — 1909).

Семья Евгения Евгеньевича породнилась с семьями: Демонси-Шнауберт-Матиссен-Бункиных-Цициных, Константинович-Манфред, Коль-Осиповых, Папмель-Мазинг-Вдовиных, Брилингов-Кузнецовых-Грузиновых-Заустьинских-Бугельских-Анохиных-Мавриных-Шараповых-Гунстов-Файтов, Степановых, Стефен-Вильд, Карасевых, Федосовых-Егоровых, Журиных-Кир-пичниковых-Шапошниковых-Жилиных, Кардо-Сысоевых, Павша, Шапиро, Ромас и другими.

У Адольфа Евгеньевича и его жены Александры Александровны, урожденной Ленгольд было трое детей: Андрей (1875 — 1884), Елена (1876 — 1958) и Маргарита (1881 — 1882). Они породнились с семьями В. Э. Репмана, В. И. Готье, Добле, К. К. Маслих и другими.

Эмиль Евгеньевич был женат на Софье Осиповне урожденной Гекке (Хекке). У них было шестеро детей: Лев (1880 — 1942), Наталия (1881 — ?), Мария (1883 — ?), Софья (1885 — 1923?), Павел (1887 — 1892), Евгений (1890 — ?). Они породнились с семьей Р. В. Киндингера и другими.

Братья Арманд и их потомки — Потомственные Почетные граждане. Старший брат — Евгений Евгеньевич — неоднократно награждался орденами и привилегиями за участие во многих международных промышленных выставках.

Многочисленные потомки клана Арманд проживают в настоящее время в основном в Москве.

«Французские первопоселенцы в Москве и некоторые потомки: Сборник»
Автор-составитель В. М. Егоров-Федосов. — М.: Волслов, 2005. с. 200–210

«Семейство Арманд в Пушкино» ч. I

«Студия Андрея Шемякина» по заказу «Телеканал Подмосковье» при участии Музея предпринимателей, меценатов и благотворителей выпустила фильм из серии «Жемчужина Подмосковья» «Семейство Арманд в Пушкино», посвященный этому известному семейству предпринимателей и благотворителей. В фильме приняли участие потомок рода Арманд В. М. Егоров-Федосов, хранитель Музея предпринимателей, меценатов и благотворителей Л. Н. Краснопевцев, научный сотрудник краеведческого музея г. Пушкино О. Н. Бойко.

[материал «Телеканал Подмосковье», длительность 26 минут, объем 53Mb]: